|
Если "Sgt Pepper" стал началом нового этапа творчества "Битлз", то он также был началом их конца. Этот альбом был высшей точкой творческого сотрудничества Маккартни с "Битлз". Это был момент, когда были собраны вместе все силы, и они были направлены на создание альбома, утвердившего за "Битлз" славу самого плодовитого ансамбля их поколения. Этот альбом направил поп-музыку и рок-н-ролл в новое, неизведанное русло. Но за психоделией, любовными и мирными посланиями, юмором, обещаниями хороших времен, за остротами и шутливой чепухой "Битлз" начали проявляться мрачные события.
Харрисон впал в депрессию от несбывшихся надежд и откровенно намекал, что хотел бы уйти из ансамбля, который стал для него "артистическим приютом для преступников и в котором он сам играет роль третьей скрипки". Отход ансамбля от струнных инструментов превратил их простые ритмы и мелодии в утонченные и сложные студийные электронные звуки, при этом подчеркивалась неуместность звучания ударных инструментов Ринго.
Эпстайн в то время вел довольно беспорядочный образ жизни, он постоянно принимал таблетки, пьянствовал, проводил ночи со всякой швалью, которую подбирал возле военных казарм в Найтсбридже.
В конце 1966 года, как раз перед тем, как его "мальчики" пришли в студию для записи нового альбома, Брайан пытался покончить с собой, приняв чрезмерную дозу снотворного. Эта попытка окончилась неудачей, его вовремя обнаружили секретарша Джоанна Ньюфилд и шофер Брайан Барратт. К этому времени все четверо "Битлз", а особенно Пол Маккартни, начали выходить из- под влияния своего покровителя.
А Леннон в то время все больше и больше увлекался ЛСД, иногда он накачивался наркотиками так, что был не в состоянии подняться. Теперь его повсюду сопровождала странная японка, одетая во все черное. Только Пол, по-прежнему полный энергии и оптимизма, продолжал заниматься делом, и подобное его поведение послужило катализатором проблем, которые вскоре встали перед "Битлз".
Питер Браун вспоминает: "Битлз" всегда были ансамблем Джона". Когда четверо еще молодых людей вошли в студию EMI на Эбби-Роуд за несколько дней до Рождества 1966 года, "Битлз" еще продолжали оставаться ансамблем Джона. Но, когда они вышли из студии после семисот часов записи, стоившей сто тысяч долларов, это уже был ансамбль не Джона. За четыре месяца работы Полу удалось захватить лидерство, и теперь это был его ансамбль.
Леннона перестало увлекать положение рок-звезды, каковой он считал себя. Подобно Харрисону, он был занят поисками какой-то новой цели. Но, какой бы ни была эта новая цель, она не предусматривала передачу Маккартни лидерства в ансамбле, который Джон создал и который по-прежнему считал своим. Вот такая ситуация сложилась в то время. "Sgt Pepper" был, безусловно, целиком альбомом Пола - от идеи до обложки, - включавшим множество технических и музыкальных новинок.
"Наступило время эксперимента", - говорил Мартин. Джона одолевали сомнения, его беспокоило, примет ли этот альбом публика, но, поскольку записью альбома теперь полностью руководил Маккартни, он отметал сомнения Джона и был полон решимости выжать из ансамбля максимум возможного. И в этом случае Пол оказался абсолютно прав. Маккартни вспоминал: "Идея создания альбома пришла ко мне во время перелета из Лос-Анджелеса. Я подумал, что было бы неплохо нам спрятаться за образом некоего вымышленного ансамбля, который стал бы своеобразным культурным центром, собравшим вместе наших героев".
Поп-музыка приобретала все большую силу, но ею традиционно руководили агенты и менеджеры, а артистам в ней отводилась роль послушных марионеток. "Битлз" были на острие этого процесса, вызванного коммерческой выгодой. Пластинки продавались в огромных количествах, концерты собирали все большие аудитории, и такие звезды, как "Битлз", Дилан, "Роллинг стоунз", побивали все рекорды популярности.
В январе Эпстайн поправился и заключил соглашение с EMI и "Кэпитл", в котором вместо смехотворных пенни, которые они до этого получали с пластинки, предусматривалось получение десяти процентов прибыли, но после продажи ста тысяч синглов и тридцати тысяч альбомов этот процент увеличивался до пятнадцати. Таковы были условия соглашения для Великобритании, а для Соединенных Штатов эти условия были еще лучше - от 10 до 17,5 процента.
Деньги принесли им свободу, но не в том плане, что теперь они могли писать и записывать все, что хотели, - это они всегда могли себе позволить, - а в том плане, что они смогли выделить четыре месяца для записи альбома, тогда как раньше считалось, что для этого достаточно одного дня (всего четыре года назад альбом "Please Please Me" был записан за тринадцать часов).
Первоначально была идея сделать этот альбом об их детских и юношеских годах в Ливерпуле, и первые записи были уже сделаны в период с ноября по январь. Но, если "Битлз", что означало Леннон и Маккартни, могли записывать все, что им хочется, и тратить на это столько времени, сколько надо, они еще были связаны обязательством записывать определенное количество синглов в год. "Кэпитл рекордз" как раз потребовала записать один сингл, и, чтобы уложиться в сроки контракта, был срочно записан сингл "Penny Lane" и "Strawberry Fields". 13 февраля 1967 года он вышел в Соединенных Штатах, а спустя четыре дня - в Великобритании.
По этому случаю в студии на Эбби-Роуд устроили банкет. Предыдущий сингл "Битлз" "Paperback Writer", стихи к которому Пол за один присест написал на оборотной стороне фотографии, не исправив при этом ни единого слова, был сделан буквально в один день. Джон назвал этот сингл типичным рок-н-роллом. "Penny Lane" и "Strawberry Fields" были совсем другими, пластинку называли лучшей из всех когда-либо выпущенных пластинок с поп-музыкой. Безусловно, они прошли очень большой путь от своего первого сингла "Love Me Do".
Леннон назвал "Strawberry Fields" одной из всего лишь двух правдивых песен, которые он написал в "Битлз" (вторая была "Help!"). Он написал ее осенью в Испании, где отдыхал после съемок фильма "Как я выиграл войну". Название песни ("Земляничные поля") пришло от одноименного названия приюта Армии спасения в Ливерпуле, расположенного рядом с домом Леннона. В детские годы он ходил туда играть, и это название вызывало в нем счастливые воспоминания. В первом варианте Джон записал ее в сопровождении только акустической гитары, что привело Джорджа Мартина в восторг.
При следующей записи для сопровождения были добавлены ударные и гитары, но Мартин сказал, что "песня стала тяжеловатой". Была сделана еще одна запись, на этот раз в сопровождении виолончелей и труб. Леннон решил, что ему нравится начало первого варианта и концовка второго, несмотря на то что варианты были записаны в различных ключах и темпе. "Ты все это сможешь исправить, Джордж" - сказал Леннон Мартину. Сказал он это очень уверенно, хотя имел весьма смутное представление о всех технических сложностях. Мартин говорит: "Среди "Битлз" Джон меньше всех разбирался в технических вопросах, он всегда оставлял эти проблемы для меня".
И, как оказалось, Джордж сумел все исправить. Мартин увеличил скорость одного записывающего аппарата и уменьшил скорость другого, а затем склеил пленки как раз в нужном месте, так что на слух совершенно невозможно было уловить место соединения. Такова история создания этой песни и объяснение тому, что существуют, два варианта ее записи.
Написать эту песню Джона подхлестнул Маккартни, который первым из них двоих обратился к теме их провинциальных корней. "Мы всегда соревновались, - говорил Маккартни. - Я написал "Penny Lane", и Джон тут же написал "Strawberry Fields". Вот так обстояло дело. Пол вспоминал: "Название "Penny Lane" (одноименное название улицы в Ливерпуле) пришло от названия маршрута ливерпульского автобуса, в ней частично звучит ностальгия по самому лучшему месту, по голубым провинциальным небесам, какими они запомнились нам и которые так и остались там".
Обе песни были простыми, с бесхитростными стихами, включая фразу, которой ливерпульцы обозначали обычно то, что происходило на задних рядах кинотеатров. Однако, несмотря на отдельные вольности юношеского юмора, Маккартни вполне осознанно и тщательно подбирал себе одеяние, достойное лидера культурной революции. Одним из результатов этого и стало создание песни "Penny Lane".
Лондон 60-х годов был пропитан духом экспериментаторства и новомодных увлечений. Те, кто был там в это время, вспоминают, что каждый новый день обещал больше того, что принес прошедший. В воздухе витали идеи, которые, однако, были незрелыми и уже выдвигались в прошлом, но они выглядели привлекательными и возбуждали внимание. Это просто была борьба со скучной и однообразной жизнью.
Фланель и саржа были вытеснены вельветом и шелками, бакенбарды в стиле Пресли, считавшиеся дурным тоном, теперь красовались на всех щеках. Любовь, главным образом в своем физическом проявлении, оказалась в одном ряду с обязательной воинской повинностью, широко доступными стали любые наркотики. Молодые стиляги (как старомодно звучит это слово) пили виски с кока-колой в клубе "Scotch of St. James's", проводили отпуска в гашишном блаженстве Марокко или в обществе хиппи в Индии. Провинциальные акценты запросто бросали вызов официальному произношению дикторов "Би-би-си". Галереи искусств, магазины модной одежды, дискотеки открывались в каждом городе, появлялись журналы и "альтернативные" газеты, освещавшие деятельность этих заведений.
Америка увязла в войне в Юго-Восточной Азии, но Великобритания, казалось, стоит на пороге новой эры. И Маккартни, этот парень из средних слоев ливерпульского общества, каким-то чудесным образом превратился в верховного жреца новой культуры, он являл собой пример изменений, происходивших в культурной жизни, и всячески стремился быть неотъемлемой частью этой жизни. В те времена Пол заявлял: "Люди говорят, рисуют и пишут великие вещи. Я должен знать то, что делают люди".
В то время как Леннон, по словам Пола, "жил на поле для гольфа в чертовом Уэйбридже", а остальные "Битлз" "были женаты и жили в пригороде", Пол оставался холостяком, не чуждым женского общества. Он смотрел фильмы Бергмана и экспериментировал с 8- миллиметровым домашним кинопроектором, показывая фильмы по кадрам, при этом фильмы, рассчитанные на десять минут, шли у него около часа. Пол читал Дилана Томаса, слушал музыку Вивальди, общался с Энди Уорхолом, владельцем галереи Робертом Фрейзером, поэтом-битником Алланом Гинсбергом. Маккартни оказал материальную помощь в создании самой влиятельной газеты андерграунда "Интернэшнл Таймс", помог открыть магазин индейской книги и художественную галерею, в которой странная японка, одетая во все черное, устроила свою первую лондонскую выставку. Пол вспоминал: "Меня тогда увлекало творчество современного немецкого композитора Штокхаузена, иногда я делал какие-то домашние записи и просто ради прихоти рассылал пленки своим друзьям. Помню, как однажды я сказал Джону: "Собираюсь сделать из этого альбом и назвать его "Пол Маккартни заходит слишком далеко", на что Джон ответил: "Да, так тебе и следует поступить". Так что началось все с того, что я познакомил Джона c имевшимся у меня материалом".
Пола возмущают предположения о том, что на самом деле якобы Леннон подал идею нового музыкального и культурного эксперимента, а сам он был просто "обаяшкой", написавшим хорошенькие мелодии. "Конечно, это было утомительно, но я был самым передовым из "Битлз", - с уверенностью заявляет Пол. Пока Леннон прозябал дома в Уэйбридже, играя роль мужа и отца, Пол находился в постоянном поиске, стараясь не пропустить всего, что происходило вокруг. В один из вечеров он посетил концерт музыки Баха, где прослушал "Бранденбургский концерт". На следующий день в студии Пол задал Мартину вопрос относительно "фантастической трубы", которую слышал накануне.
"Это малая флейта", - объяснил Мартин. Но почему это так заинтересовало Пола?
Потому что, по, словам Маккартни, именно этот звук ему хотелось слышать в "Penny Lane". Он еще не был полностью уверен, каким образом ему хочется использовать это звучание, просто ему были необходимы вставки звуков маленькой свирели". Был приглашен Дэвид Мейсон из лондонского симфонического оркестра, и, как вспоминал Мартин, "Пол придумывал небольшие партии, а я записывал их для Дэвида. Результат получился уникальный, подобного никогда раньше не было в рок-музыке, и это придало песне совершенно особое звучание".
Альбом постепенно начал вырисовываться, но, когда для сингла были записаны "Penny Lane" и "Strawberry Fields", осталась только "When I'm 64". Потом добавились другие песни, которые долго и неторопливо перерабатывались. Где-то в середине работы Маккартни написал песню "Sgt Pepper", по словам Мартина, "это была обычная песня в стиле рок, нельзя сказать, что особенно выдающаяся". Затем Маккартни предложил свою идею, пришедшую ему в голову во время перелета из Лос-Анджелеса: "Почему бы нам не сделать альбом так, будто оркестр сержанта Пеппера существует на самом деле и это запись выступления его оркестра? Мы все так и обставим".
Мартину эта идея понравилась, и с этого момента все обстояло так, словно Пеппер существовал в действительности и заслуга создания "концептуального" альбома принадлежит ему, а не "Битлз".
Маккартни с головой ушел в работу над альбомом. Тогда как Леннон вполне довольствовался тем, что подбрасывал смутные идеи и предоставлял Мартину возможность воплотить их в жизнь, Пол постоянно находился рядом с Мартином, интересовался его намерениями относительно записи песен, следил буквально за каждой нотой.
Подобное добровольное заключение вылилось в гениальную работу. Это приоткрывает еще один аспект характера Маккартни, спрятанный за обаянием и радостной улыбкой. Питер Браун говорит: "У Пола было много причуд, но он умел брать себя в руки". При работе над альбомом он подтвердил это.
Мартин вспоминал: "Пол постепенно стал единственным членом ансамбля, проявляющим активный интерес к его делам. Леннон работал серьезно, но только над своей партией, остальное его не интересовало, Харрисон тоже. Пол занимался буквально всем".
Казалось, что вначале Леннон не замечал всего происходящего, его восприятие было притуплено действием ЛСД. Возможно, что в какой-то период времени это его не волновало, но однажды он заявил представителю пресс-службы фирмы "Эппл" Дереку Тейлору, что самым счастливым временем, которое он провел в студии звукозаписи, было время работы над альбомом "Sgt Pepper".
В ходе работы над альбомом выявились некоторые противоречия, вызвавшие целую цепочку событий, ставших предметом споров между участниками ансамбля и приведших в течение трех последующих лет к окончательному распаду "Битлз". Никто из посторонних не знал об этом, для всего мира они по-прежнему оставались любимыми "легендами", как теперь довольно пренебрежительно называл их Харрисон.
За несколько недель до своей смерти в интервью журналу "Ньюсуик" Леннон сказал: "С того момента, как я снялся в фильме "Как я выиграл войну", я постоянно искал причину, чтобы уйти из "Битлз". Но у меня для этого не хватало смелости... Мне было слишком страшно уйти из дворца. Именно это и погубило Пресли, короля всегда убивают его придворные. Он перекормлен, избалован и пьян, чтобы удержаться на троне".
Вскоре Маккартни непроизвольно и бессознательно предоставил Джону причину, которую тот искал. А другую причину ему вполне сознательно и определенно предоставила странная японка в черном. А пока Леннон рад был заниматься собственным делом, да и Маккартни всегда находился рядом и готов был сгладить любые неприятности.
Именно Пол упорядочил процесс работы над альбомом и настоял, чтобы эта работа была закончена к началу апреля, что дало ему возможность вылететь в США в город Денвер, штат Колорадо, для празднования 21-летия Джейн Эшер. Когда оказалось, что для альбома не хватает песен, Пол проявил свои удивительные композиторские способности, а также вспомнил некоторые песни, написанные ранее. Это быстро решило проблему недостающих песен. Например, "When I'm 64" была "мелодией для кабаре", которую он написал в возрасте пятнадцати лет, а обычная яма, увиденная на дороге, превратилась в "добрую старую аналогию", озаглавленную "Fixing a Hole". Знакомство со смотрительницей автомобильной стоянки, расположенной в Сент-Джонз-Вуд рядом со студией на Эбби-Роуд, по имени Мета Дейвис ("Тебя действительно зовут Мета?", - спросил Маккартни), вылилось в создание песни "Lovely Rita", а статья в газете о ребенке, убежавшем из дому, побудила Пола к написанию песни "She's Leaving Home".
В этой грандиозной работе иногда проскальзывали штрихи эгоизма и высокомерия. Песня "Fixing a Hole", по словам Маккартни, была о "поклонниках", о молодых девушках, часами простаивавших на Кавендиш-авеню в ожидании мимолетного взгляда их улыбающегося и поднимающего вверх большой палец идола, проезжавшего через железные ворота к дверям дома. В песне Пол называет их "глупыми людишками", которые "не могут пройти мимо моей двери".
Даже Ринго почувствовал пренебрежительное отношение к себе. Его вклад в феномен битломании никогда не был по достоинству оценен ни Ленноном, ни Маккартни, а сейчас он испытывал еще большее отчуждение. Он вспоминал: "Во время записи "Sgt Pepper" я ощущал себя почти посторонним, потому что основное внимание уделялось струнным, духовым инструментам и оркестровым партиям. Все говорят, что этот альбом стал классикой, но я не считаю его своим любимым".
По отношению к Мартину эгоизм Маккартни проявился при записи песни "She's Leaving Home". У Пола чесались руки поскорее записать ее, и он, позвонив Мартину, пригласил его на следующий день после обеда в студию, чтобы помочь с записью. Он сказал, что оркестр будет готов и Мартину предстоит написать партитуру. Джордж объяснил, что не в состоянии сделать это за такой короткий срок, а кроме того, завтра на половину третьего у него была назначена запись с другим певцом. Маккартни предложил встретиться в два часа, на что Мартин твердо ответил: "Нет, не могу, у меня дела". "Ну хорошо", - сказал Пол, повесил трубку и попросил Аспинола найти кого-нибудь другого. Аспинол нашел Майка Линдера, и на следующий день Пол передал Мартину партитуру Линдера с указанием сделать запись с нее.
Но Мартин оказался не простым человеком, которого можно было нанять для выполнения сиюминутных прихотей "короля поп-музыки". Ведь именно Мартин первым рискнул от имени фирмы "Парлофон" заключить в свое время контракт со слабым в музыкальном плане квартетом из Ливерпуля. Именно Мартин, проявив понимание и техническое мастерство, придал их музыке благозвучие, оказал значительное влияние на их творчество, добился уникального звучания записей "Битлз". Даже Маккартни отмечает это: "В самом начале нашей деятельности Мартин играл главную роль. Мы записывали все подряд и оставляли ему, а он потом приводил все это в порядок".
Благодаря его усилиям "Битлз" стали богаты как Крез и более популярны (во всяком случае, так считал Леннон), чем Христос. Мартин же был вынужден довольствоваться гораздо более скромной ролью. Он вспоминал: "Битлз" никогда открыто не высказывали своей благодарности по отношению к кому-либо... Они не теми были людьми, которые могли бы сказать: "Ты проделал великолепную работу, Джордж, теперь отдохни три недели".
Дик Джеймс предложил Мартину долю в компании "Northern Songs", и, если бы Джордж принял это предложение, он стал бы миллионером, но он не согласился из соображений этики и остался просто служащим компании EMI с заработной платой менее трех тысяч фунтов в год. С финансовой точки зрения, Мартин мало что извлек из феноменального успеха "Битлз", но, как он сам говорил, "по крайней мере, я испытывал глубокое удовлетворение". И вот теперь Маккартни бездумно, непреднамеренно лишил его и этого.
"She's Leaving Home" была единственной песней "Битлз", партитуру к которой написал не Мартин. "Маккартни действительно думал, что не столь важно, кто будет заниматься этой работой - я или кто-то другой", - с горечью писал впоследствии Мартин. Маккартни, зараженный духом собственной деятельности, совершенно не обратил внимания на обиду, которую нанес Джорджу. Мартин упорно хранил молчание и только через двенадцать лет опубликовал воспоминания, в которых рассказал, насколько сильно обидел его этот случай.
"Это причинило ему боль, но у меня не было намерения обижать его", - сказал Маккартни. Пол считает "She's Leaving Home" одной из своих лучших песен того периода, а Мартин вспоминает, что "это было одним из самых сильных огорчений в моей жизни". На это Маккартни холодно отвечает: "Что ж, пусть так считает, если это единственное огорчение, которое я причинил ему..."
Но если в начале работы над альбомом и возникали подобные инциденты, то Маккартни может справедливо возразить, что в случае с этим альбомом цель оправдывала средства, которыми действовал Пол.
В альбом входит тринадцать песен, если считать повтор песни "Sgt Pepper". Одна песня, "Within You, Without You", написана Харрисоном с использованием индийских мотивов. Мартин тактично назвал ее "несколько печальной". Леннону принадлежат три песни - "Lucy in the Sky with Diamonds", "Being for the Benefit of Mr Kite" и "Good Morning, Good Morning". Если бы не Пол, получилась бы просто маленькая пластинка, так как из оставшихся девяти песен восемь написаны Маккартни.
Завершает альбом песня "A Day in the Life" - психоделический гимн 60-х годов и последняя композиция гениального содружества Леннон-Маккартни. Джон и Пол еще продолжали оказывать влияние на творчество друг друга, добавляли друг другу какие-то строчки, меняли ритм, предлагали паузы и различные аранжировки. Леннон, например, вставил строчки о жестокости по отношению к женщине - "Я бываю жесток со своей женщиной и применяю физическую силу по отношению к любой женщине (я бил их), я не могу выразить себя и поэтому бью" - в песню "Getting Better", в основу которой Пол положил фразу "...это становится лучше". Однако они уже давно не садились вместе и не писали песен, такое эффективное партнерство уже умерло, и песня "A Day in the Life" воскресила его всего на один славный миг.
На Джона произвели сильное впечатление прочитанные в газете статьи о количестве выбоин на улицах Блэкберна и об одном счастливчике, который преуспел в делах и чья фотография в новом автомобиле была помещена в газете. Кроме того, в его памяти еще было свежо воспоминание о смерти наследника Гиннессов Тэйра Брауна, промчавшегося в Эрлз-Корт на своем спортивном "лотосе" на красный свет на скорости около ста десяти миль в час. У Леннона появилось три варианта, но их не удавалось связать вместе. У Маккартни имелась незаконченная песня, которую он написал под впечатлением воспоминаний о детстве: "...Я ехал в школу на автобусе, курил, а потом шел в класс и там засыпал под голос учителя". Пол заметил, что обе части "прекрасно подходят друг к другу".
Но как же соединить их вместе? Мартин поинтересовался у Леннона, Леннон порылся в воспаленном мозгу и ответил: "Я хотел бы услышать грандиозную вставку, которая начинается из ничего, а заканчивается концом света". Джон предложил Мартину нанять симфонический оркестр, но Мартин возразил, сказав, что симфоническому оркестру нужна более точная партитура, чем просто "конец света". "А почему?" - спросил Леннон. Оркестр все-таки был нанят, и Маккартни, который был мастером всякого рода церемоний, стал все обставлять по-своему.
Была снята большая студия номер 1, которая одна могла вместить целый оркестр (хотя в целях экономии Мартин урезал количество оркестрантов до сорока двух). Маккартни дал всем, включая Мартина, указание, что все должны являться на работу в вечерних костюмах, потому что это довольно "забавно". Музыканты в основном были люди среднего возраста, и, хотя, по словам Мартина, "это было глупое развлечение и пустая трата денег"; они прониклись духом этой игры и вошли в образ.
Шуты и придворные, ответственные за гардероб королей "Битлз", - Саймон Постума, Жози Лигер и Марийка Когер, - чья бесхитростность отнюдь не мешала им тянуть деньги со своих патронов, украсили оркестрантов блестками, смешными шляпами и прочими маскарадными атрибутами. Дэвид Маккаллум, бывший в свое время ведущим музыкантом Королевской филармонии, был с ярко-красным клоунским носом и бумажными очками, Эрик Грюнберг, некогда ведущий музыкант симфонического оркестра "Би-би-си", держал смычок своей скрипки громадной обезьяньей лапой. Как вспоминал Маккартни, "эффект был совершенно фантастический".
Фантастическим оказалось и звучание оркестра. Вместо того чтобы звучать как единое целое, музыкантов попросили забыть свой прошлый опыт и играть индивидуально. И если Леннону хотелось услышать "конец света", Маккартни был готов предложить ему это. Пол вспоминал: "Крещендо оркестра основывалось на идеях, которые я черпал у Штокхаузена и подобных ему абстракционистов".
Пол дал оркестру следующее указание: "Начинайте с самой низкой ноты, но постепенно, к концу пятнадцатого такта, вы должны быть уже на самой высокой ноте". Как они должны были это сделать, зависело уже от самих музыкантов, но в результате получилось сумасшедшее крещендо. "Это было очень интересно. Трубачи, всегда славившиеся пристрастием к индивидуальности, на ноту опережали всех. Струнные инструменты, как маленькие овечки, оглядывались друг на друга: "Ты берешь выше?" - "Да". - "Тогда и я беру выше". - "Еще немного выше?" - "Да". И все брали немного выше, очень деликатно вели свою партию, словно говоря друг другу: "Вы послушайте эти трубы... как они раскапризничались".
В конце звучал фортепьянный аккорд, исполняемый одновременно на трех пианино всеми "Битлз" и Джорджем Мартином. В это время звукорежиссер включил регуляторы громкости на полную мощь, что позволило уловить затихающие звуки (в качестве фона вы можете слышать свист). В завершение Маккартни велел всем выкрикивать какую-нибудь чепуху, различные звуки типа "юм, тум, тим, тин", что попало на кольцевую бороздку пластинки. И наконец, учитывая, что "Битлз", по словам Маккартни, никогда ничего не сделали для собак, был записан сигнал частотой двадцать тысяч герц, который не слышен человеку и воспринимается только собаками.
Неблагодарные дворняжки не оценили изобретательности Маккартни и начинали в страхе скулить, когда слышали этот звук. Но собаки есть собаки, а все остальные были в восторге. Возможно, что это было просто чудачество, но при записи песни "Lovely Rita" целый час добивались "забавного звучания" с помощью металлической расчески и папиросной бумаги. В техническом плане очень сложно было записывать альбом на старой аппаратуре, и только Мартин сумел записать девять дорожек на аппаратуре, предназначенной для записи четырех.
Однако готовый альбом оказался "чертовски восхитительным". Мартин говорил: "Это был альбом, который перевел "Битлз" из разряда обычных рок-групп в разряд людей, внесших значительный вклад в историю исполнительского искусства. Это был поворотный момент - именно поворотный. Альбом можно считать водоразделом, после которого искусство звукозаписи из чего-то такого, что иногда производит прекрасные звуки, превратилось в вид искусства, прошедший испытание временем, - скульптура в музыке, если хотите".
Возможно, что у "Битлз" были и более удачные альбомы (в "Revolver", например, больше песен, а "White Album" более интересен).. Но ни одна запись, до или после, не отражала так полно дух времени. Кеннет Тайнан, отнюдь не склонный к преувеличениям, суммируя реакцию критиков на альбом, назвал его "решающим моментом в истории цивилизации Запада".
Маккартни хотел, чтобы всем было известно о его заслуге в создании альбома. "Этот альбом, - говорил он, - создан главным образом по моей инициативе. Мне принадлежит идея того, что мы выступали в роли другого ансамбля. Я старался, чтобы каждый в ансамбле был творцом, и создал замечательный альбом".
Однако не все согласны с тем, как Маккартни трактует историю создания альбома. По словам школьного товарища Леннона Пита Шоттона, на самом деле Мэл Эванс, "дорожный менеджер" и телохранитель "Битлз", был тем, кто не только придумал название "Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера", но и предложил, чтобы вымышленный ансамбль был представлен как "второе я "Битлз". Однако Эванс был просто наемным слугой, а Маккартни - принцем новой эры. И если принцу было угодно заявить, что это его идея, придворный столь низкого ранга не смел возражать ему. А кроме того, независимо от того, чья это изначально была фраза или мысль, именно Маккартни удалось воплотить эту идею в записи на пленку.
У Леннона по поводу альбома были более тонкие замечания. Он не считал, что работа была продумана заранее, и по поводу заявлений Маккартни о "концептуальности" альбома говорил, что лично у него не было никаких концепций. "Sgt Pepper" называют первым концептуальным альбомом, но он не ведет никуда, - говорил Леннон. - Вся моя работа над альбомом не имеет ничего общего с идеей сержанта Пеппера и его оркестра. Но эта идея работает, потому что мы сказали, что она сработала".
После записи первых песен Маккартни начал убеждаться, что этот альбом будет значить больше, чем обычная работа, - он будет большим художественным достижением. В дополнение к содержанию Пол настоял на эффектной обложке альбома.
По рекомендации владельца картинной галереи Роберта Фрейзера был приглашен поп-художник Питер Блейк. Он вспоминал: "Пол объяснил мне, что это оркестр, который можно увидеть в парке. Поэтому на обложке должна быть фотография, как будто это городской оркестр, закончивший выступление в парке. Он сидит на сцене рядом с клумбами, а сцену окружает толпа людей".
Маккартни вспоминал, что для изображения толпы "мы предложили список своих любимых героев, таких, как Оскар Уайльд, Марлон Брандо, Дилан Томас, Элдоус Хаксли, Ленни Брюс. Каждый предлагал своих героев". Харрисон, увлеченный в то время индийской философией, предложил нескольких гуру и Ганди. Бунтарь Леннон предложил Гитлера и Иисуса. Ринго не предложил никого.
Блейк говорил: "Думаю, что главной моей задачей было решить, что если мы собираемся изобразить некую толпу, то в ней может быть кто угодно. Поэтому я несколько изменил первоначальный замысел и создал коллаж, включавший реальных людей, восковые фигуры, фотографии и художественные портреты".
Как оказалось, нельзя было изображать кого угодно, во всяком случае, любого, кого им хотелось. И если бы сделали так, как требовал Эпстайн, то вообще не изобразили бы в толпе никого. Брайан был убежден, что подобная идея может закончиться судебным разбирательством. Руководство EMI согласилось с ним и потребовало, чтобы от каждого персонажа было получено письменное разрешение, что он не возражает против изображения его на обложке альбома, а если персонаж умер, как, например, Мэрилин Монро, то такое разрешение должно было быть получено от его наследников.
"Здесь нет никакого риска, - убеждал Маккартни распорядительного директора EMI сэра Джозефа Локвуда. - Все будут только довольны".
Однако руководство EMI не разделяло подобного оптимизма Маккартни и потребовало в качестве гарантии от убытков несколько миллионов фунтов. Эпстайн ужаснулся, но, поскольку переубедить Маккартни было невозможно, он отдал своей помощнице Уэнди Моугер бестолковый приказ получить законное разрешение от каждого упомянутого персонажа. Естественно, что сделать это ей не удалось.
Лео Горси из "Bowery Boys" потребовал плату и был исключен из списка персонажей, Мэй Уэст отказалась, потребовав разъяснить, что она будет делать в "клубе одиноких сердец", и согласилась только после того, как каждый из "Битлз" написал ей персональное письмо. EMI отклонила Гитлера и Иисуса, а также предложила убрать Ганди. Локвуд объяснил Маккартни: "Мы не можем обидеть индийцев... Ты же знаешь, там масса проблем... и к тому же индийское отделение EMI..." Это отделение осуществляло монополию на всей территории субконтинента.
Разрешение было получено только от половины персонажей, но, несмотря на возникшие проблемы и непрекращающийся протест Эпстайна, который даже дал указание американскому адвокату Нату Вейсу выпускать альбом в конверте из коричневой бумаги, обложка появилась именно в том виде, в котором Пол с помощью Блейка и представлял ее себе. К сожалению, имя Блейка так и не было упомянуто на обложке.
Вокруг обложки было столько же разговоров, сколько и вокруг самого альбома. Это торжество поп-арта и поп-культуры породило новые направления в дизайне, оказавшие значительное влияние не только на индустрию звукозаписи, но и на визуальное искусство, включая одежду, мебель и макеты журналов.
Маккартни говорил: "Когда кто-то берет в руки вещь, которую называют "новая долгоиграющая пластинка "Битлз", то обычно он видит в ней просто коллекцию песен или симпатичную фотографию на обложке - и ничего больше. Мы впервые осознали, что необходимо создать законченную вещь - маленькое чудо".
Пристрастие "Битлз" к наркотикам к тому времени приобрело довольно широкую огласку, а кроме того, существовала уверенность, что все их поступки содержат какую-то тайную подоплеку, поэтому неизбежно поползли различные слухи, люди пытались увидеть в обложке то, чего в ней на самом деле не было. Одни считали, что на обложке среди цветов скрыты кусты марихуаны. Блейк подчеркивал, что это не марихуана, а кусты из местной оранжереи, пользующейся хорошей репутацией. По другим слухам, прокладка конверта была пропитана ЛСД. Конечно, чушь. По этому поводу Харрисон решительно заметил: "Только в том случае, если EMI сама пропитала прокладку каждого конверта".
Однако нельзя сказать, что легенды и слухи, ходившие вокруг альбома, совсем не имели под собой реальной почвы. Леннон отмечал, что альбом не может быть просто абстрактным в музыкальном отношении, у него есть тема, которая проходит через него красной нитью. Наркотики. Мартин вспоминал: "Альбом никогда не был бы таким, каким он стал, если бы мальчики не принимали наркотики, а я не был бы нормальным человеком. Возможно, что без наркотиков все равно появилось бы что-нибудь подобное, но, пожалуй, не такое яркое". К 1967 году все четверо "Битлз" серьезно увлекались марихуаной. Харрисон и Леннон узнали вкус ЛСД, а самый "передовой" Маккартни во время дружбы с Брауном познакомился с кокаином.
EMI сквозь пальцы смотрела на криминальные "шалости" своих ведущих артистов. "Я знал, что в студии, возможно, балуются "травкой", но никогда не преследовал это", - говорил сэр Джозеф Локвуд. "Битлз" приносили большие деньги. Локвуд вспоминал: "У меня были очень хорошие отношения с "Битлз", главным образом потому, что они были так популярны". Если "Битлз" зарабатывали EMI деньги в состоянии наркотического опьянения, то реакция на это со стороны руководства компании была следующая: "Ну и пусть". Брайан Гибсон, инженер, работавший над "White Album", вспоминал: "Все знали, что за вещества они принимают, но "Битлз" сами устанавливали для себя законы".
В других местах, где правила были строже, чем на Эбби-Роуд, "Битлз" пытались скрыть свое пристрастие и тайком по очереди пробирались в какое-нибудь укромное место, где их уже поджидал Эванс с готовыми самокрутками. Но это никого не могло обмануть.
Мартин знал, Локвуд знал, а когда был выпущен альбом, об этом узнали все. Впервые в альбоме поп-музыки стихи каждой песни содержали в себе намеки на наркотики. В песне "With a Little Help from My Friends" звучит одобрение употреблению наркотиков, лошадь Генри из песни "Mr Kite" можно рассматривать как намек на героин. И совсем не трудно заметить, что начальные заглавные буквы песни "Lucy in the Sky with Diamonds" слагаются в ЛСД.
На самом деле ни одна из этих песен не имела ничего общего с наркотиками. "With a Little Help from My Friends" была просто очередной песней Маккартни, почерпнутой из бездонного колодца его вдохновения. Стихи к песне "Mr Kite" родились у Джона, когда он рассматривал афишу балаганной труппы 1843 года, которую приобрел в антикварном магазине. Работа над ней не принесла Леннону удовольствия: "Слова давались мне с трудом, я просто соединял их вместе. Я не очень горжусь этой песней, ее нельзя назвать настоящей работой, но я сделал это, потому что нам нужна была новая песня". "Lucy...", несмотря на начальные заглавные буквы, абсолютно невинна по замыслу. Леннон написал ее под впечатлением рисунка своего четырехлетнего сына Джулиана, который изобразил свою школьную подружку Люси в небе в окружении сверкающих звезд. Леннон утверждал, что такие образы, как мандариновые деревья и мармеладовые облака, за которыми наблюдают калейдоскопические глаза, взяты из книги "Алиса в Стране чудес", а не из магазина для наркоманов на Понт-стрит в Белгрейвии.
Но как бы ни были бесхитростны и искренни отдельные песни, в целом от альбома попахивает марихуаной. Маккартни подтверждает это: "До этого альбома мы никогда не думали о подобной свободе творчества, которая позволит нам создать что-либо, подобное "Sgt Pepper". Марихуана стала проникать во все наши дела, она раскрасила наши ощущения, и мы поняли, что перед нами не так много барьеров, как мы думали".
Леннон по-своему разрушал духовные барьеры. В своем доме в Уэйбридже он каждый день принимал ЛСД и, погруженный в психоделические сумерки, часами валялся на софе и смотрел телевизор. Иногда он поднимался с софы, чтобы подойти к пианино и наиграть мелодии, навеянные ЛСД.
В "чертовом Уэйбридже", или в "районе наркоманов", как его называл Харрисон, проблемы Леннона были его собственными проблемами и проблемами его семьи. В студии они становились проблемами всей группы. 21 марта, когда они перезаписывали вокал песни "Getting Better", дело кончилось для Леннона плохо. Верный своей привычке времен выступления в Гамбурге принимать что-нибудь возбуждающее, он по ошибке вынул из кармана не ту таблетку и вместо возбуждающего принял еще одну таблетку ЛСД. "Я путешествую", - начал говорить Джон, но это путешествие оказалось неудачным. Студия-2 стала вдруг для него опасным местом, он почувствовал страх. "Я подумал, что расколюсь на части", - вспоминал Джон. Мартин из-за пульта спросил: "Тебе плохо?" Леннон ответил, что нет, что чувствует себя "очень странно" и ему не хватает воздуха.
Провести Леннона через двери, которые обычно были окружены примерно пятьюстами орущими поклонниками, не представлялось возможным. Мартин, который в то время не представлял, какое действие наркотики оказывают на человека, не подумав, вывел Леннона на крышу. Наклонная крыша, расположенная на высоте девяноста футов, имела маленький, всего лишь шестидюймовый парапет, и Леннон, одурманенный наркотиком, запросто мог свалиться с нее.
"Только не подходи к краю, там нет ограждения", - попросил Мартин. Когда Леннон пришел в себя, он спустился назад в студию, однако был слишком слаб, чтобы продолжать работу, и Маккартни принял решение отправить его домой. До этого момента Маккартни, изображавший из себя ханжу, сопротивлялся уговорам своих друзей из "Битлз" предлагавших ему попробовать ЛСД. Однако, когда он привез Леннона домой, вся его решимость исчезла, и он предпринял свое первое путешествие в мир ЛСД, составив компанию Леннону, находившемуся в прострации.
"Я подумал, что не могу в этот момент оставить его одного", - объяснял впоследствии Маккартни. Это отношение к наркотикам нашло свое музыкальное выражение в песне "A Day in the Life" - единственной песне из альбома, которая действительно была о наркотиках.
Маккартни говорил: "Это была единственная песня из альбома, написанная как преднамеренный вызов обществу. Я вполне осознавал смысл слов "мне хотелось бы расшевелить вас" и одновременно думал: "Это довольно рискованная позиция".
Влияние наркотиков на их творчество, осознанное или нет, было отмечено официальными средствами массовой информации. "Би-би-си" наложила запрет на исполнение песни "A Day in the Life", как раньше это было сделано с песней "Lucy in the Sky with Diamonds". Так что конкретные меры не заставили себя ждать. И что бы "Битлз" ни думали, они не могли сами для себя устанавливать законы, несмотря на все обаяние Маккартни, чья строчка стихов о том, что он хочет растормошить людей, привлекла особое внимание полиции к их образу жизни. По иронии судьбы Пол последним бросил эту пагубную привычку. Какой смысл приставать к Маккартни, когда рядом находился Джон, на которого можно было все свалить. Как бы то ни было, ордена, полученные "Битлз", оставались священным символом британской поп-культуры. Это было счастливое время - лето мира, хипповых бус, вельвета и любовных встреч. И когда Харрисон в песне "Within You Without You" пел: "С нашей любовью мы можем спасти мир", мир или хотя бы та его часть, которой не было тридцати, верили ему.
Однако впереди уже маячили беды, и Джону, Джорджу и Ринго советовали обратить серьезное внимание на Пола, произносящего в песне аллегорическую строчку: "Когда я не прав - я прав".
Назад к оглавлению
|
